Однажды, когда мне было всего несколько лет - 4 или 5 - я совершила один очень неумный поступок, хотя взрослые неоднократно предупреждали меня, что так делать нельзя ни в коем случае. Надеялись, что я запомню и поверю, а я стала проверять. Как многие и многие из детей.
Бабушкина собака Жулька что-то ела. И мне вдруг захотелось это что-то у неё забрать. Кость, скорее всего, какая-нибудь. Зачем мне срочно понадобилась собачья кость, не могу объяснить.
Жулька была мирной низенькой чёрной собакой с умильным выражением лица. Можно сказать, что мы дружили. Но когда я потянулась рукой к собачьей миске, друг человека немедленно превратился в дикого зверя и безо всяких предисловий укусил меня в голову. Понимала, наверное, что рука лишь исполняла приказ, а неудачная мысль зародилась в мозгу. Значит, мозг и будем исправлять.
Не могу сказать, что с той поры мой мозг так уж сильно улучшился, а все мысли как на подбор стали удачными. Но кое-чего Жулька всё же добилась: страх перед собаками во мне поселился основательный. Читая книгу В. Железникова "Каждый мечтает о собаке", я мысленно возражала автору: нет, не каждый, далеко не каждый. И не надо обобщать. А мне вполне достаточно устных рассказов друзей и знакомых, у которых эта мечта исполнилась.
В студенческие годы моя подруга Алёна (хозяйка огромной догини) рассказывала собачьи истории, над которыми я от души смеялась.
Жили-были люди в обыкновенном панельном доме. А над ними соседи. А у соседей бульдог, который страшно храпел во сне. Просто ложился на пол в том месте, где почувствовал усталость, и полноценно отдыхал. А люди снизу, которым, естественно, завтра рано вставать, ворочались с боку на бок, слушая дивный аккомпанемент, льющийся с потолка. И как быть в такой ситуации? Пойти и сказать соседям:"Пусть ваша собака не храпит"? А соседи: "Он не умеет, он бульдог. И мы его любим." Замкнутый круг какой-то.
В результате долгих бессонных ночей была придумана такая комбинация. Глава семьи снизу брал швабру обыкновенную и с силой ударял по потолку, стараясь попасть в наиболее звучное место. Через несколько секунд раздавалось клацанье собачьих когтей по полу. Бульдог переходил в другой угол соседской квартиры, снова ложился на пол и начинал спать.
Теперь храп звучал приглушённо, как колыбельная песня. Глава семьи снизу с облегчением засыпал. А его супруга теперь слушала не чужой собачий, а родной человечий храп. И поглядывала на стоящую в углу швабру. Впрочем, это уже домыслы.
Да, я смеялась над такими историями. Но стоило мне представить рядом Алёнину догиню, которая спала на кухне на детском диванчике, или широкого коротконогого храпуна, мне становилось не по себе. Наверное, человек, который боится, что-то излучает, и собаки это чувствуют.
Я много раз отдавала себе мысленный приказ не бояться и не излучать, но всё равно излучала. Даже когда проходила мимо мирных, воспитанных, выгуливаемых на поводке. А если встречались вдруг на пути гуляющие сами по себе, мне сразу хотелось бежать без оглядки, на что люди говорили мне: "Изображай равнодушие. А то она увидит твои сверкающие пятки и может броситься вслед." Но я не могла изобразить равнодушие. Я боялась.
При этом очень сочувствовала собакам, привязанным возле магазина. Их напряжённые лица выдавали сильнейшую тревогу - хозяин сказал сидеть, а сам исчез. Что будет? Как жить дальше?
Я видела, как собака скулила без перерыва, заглядывая в стеклянную дверь универмага. Её хозяин вышел из очереди и заглянул с другой стороны: "Ну что ты кричишь? Видишь, я здесь."
Я тоже сказала собаке, проходя мимо неё со своими покупками: "Не волнуйся. Тебя не бросили." Но собака всё равно волновалась и не обратила на меня никакого внимания. Ей было не до меня. И не до моего страха.
Когда летом прошлого года я приехала вместе с детьми в деревню, местные собаки почему-то никак не могли осознать и запомнить, что мы живём здесь, а не воровать пришли. Многократные объяснения: "Это свои" на них не действовали. Белка и Туман (мать и сын) начинали лаять на всю округу, стоило только кому-нибудь из нас появиться на крыльце. Поздно вечером, всегда в одно и то же время, они начинали в полный голос переговариваться
между собой, и вскоре к диалогу присоединялись все окрестные собаки. И я, пытаясь уснуть, думала с тоской, что швабра здесь, пожалуй, бессильна.
Приблизительно через неделю Туман признал моего сына (догадался, что он тоже не взрослый, значит, можно играть), прыгал мячиком, складывал лапы на плечи. И ребёнок, который в отличие от меня собак совсем не боится и стремится немедленно гладить каждую встречную, тоже прыгал мячиком и хохотал.
Чтобы запечатлеть мгновение, я сочинила стих под названием "Признание деревенских собак"
Когда собака смотрит на меня,
И сын собаки смотрит на меня,
В глаза прицельно смотрят на меня,
Немедленно кусать готовы,
Я говорю: уже четыре дня,
Я здесь живу уже четыре дня,
Три ночи ровно и четыре дня.
Собаки, что вы?
И сын мой держит за руку меня,
И сын собаки смотрит на меня,
Большой щенок, он смотрит на меня,
И лает псина.
А я боюсь чуть меньше, чем огня,
Когда собака лает на меня.
Собака, что ты лаешь на меня?
У нас два сына!
И сын собаки прыгает вперёд,
И сыну лапы нА плечи кладёт.
Пусть прыгает мячиком на здоровье, пусть хохочет с лапами на спине. Нужно только объяснить хорошенько - что в собачью миску упало, то пропало. И смотреть, как усвоил. Потому что дети так любят всё проверять опытным путём.
Бабушкина собака Жулька что-то ела. И мне вдруг захотелось это что-то у неё забрать. Кость, скорее всего, какая-нибудь. Зачем мне срочно понадобилась собачья кость, не могу объяснить.
Жулька была мирной низенькой чёрной собакой с умильным выражением лица. Можно сказать, что мы дружили. Но когда я потянулась рукой к собачьей миске, друг человека немедленно превратился в дикого зверя и безо всяких предисловий укусил меня в голову. Понимала, наверное, что рука лишь исполняла приказ, а неудачная мысль зародилась в мозгу. Значит, мозг и будем исправлять.
Не могу сказать, что с той поры мой мозг так уж сильно улучшился, а все мысли как на подбор стали удачными. Но кое-чего Жулька всё же добилась: страх перед собаками во мне поселился основательный. Читая книгу В. Железникова "Каждый мечтает о собаке", я мысленно возражала автору: нет, не каждый, далеко не каждый. И не надо обобщать. А мне вполне достаточно устных рассказов друзей и знакомых, у которых эта мечта исполнилась.
В студенческие годы моя подруга Алёна (хозяйка огромной догини) рассказывала собачьи истории, над которыми я от души смеялась.
Жили-были люди в обыкновенном панельном доме. А над ними соседи. А у соседей бульдог, который страшно храпел во сне. Просто ложился на пол в том месте, где почувствовал усталость, и полноценно отдыхал. А люди снизу, которым, естественно, завтра рано вставать, ворочались с боку на бок, слушая дивный аккомпанемент, льющийся с потолка. И как быть в такой ситуации? Пойти и сказать соседям:"Пусть ваша собака не храпит"? А соседи: "Он не умеет, он бульдог. И мы его любим." Замкнутый круг какой-то.
В результате долгих бессонных ночей была придумана такая комбинация. Глава семьи снизу брал швабру обыкновенную и с силой ударял по потолку, стараясь попасть в наиболее звучное место. Через несколько секунд раздавалось клацанье собачьих когтей по полу. Бульдог переходил в другой угол соседской квартиры, снова ложился на пол и начинал спать.
Теперь храп звучал приглушённо, как колыбельная песня. Глава семьи снизу с облегчением засыпал. А его супруга теперь слушала не чужой собачий, а родной человечий храп. И поглядывала на стоящую в углу швабру. Впрочем, это уже домыслы.
Да, я смеялась над такими историями. Но стоило мне представить рядом Алёнину догиню, которая спала на кухне на детском диванчике, или широкого коротконогого храпуна, мне становилось не по себе. Наверное, человек, который боится, что-то излучает, и собаки это чувствуют.
Я много раз отдавала себе мысленный приказ не бояться и не излучать, но всё равно излучала. Даже когда проходила мимо мирных, воспитанных, выгуливаемых на поводке. А если встречались вдруг на пути гуляющие сами по себе, мне сразу хотелось бежать без оглядки, на что люди говорили мне: "Изображай равнодушие. А то она увидит твои сверкающие пятки и может броситься вслед." Но я не могла изобразить равнодушие. Я боялась.
При этом очень сочувствовала собакам, привязанным возле магазина. Их напряжённые лица выдавали сильнейшую тревогу - хозяин сказал сидеть, а сам исчез. Что будет? Как жить дальше?
Я видела, как собака скулила без перерыва, заглядывая в стеклянную дверь универмага. Её хозяин вышел из очереди и заглянул с другой стороны: "Ну что ты кричишь? Видишь, я здесь."
Я тоже сказала собаке, проходя мимо неё со своими покупками: "Не волнуйся. Тебя не бросили." Но собака всё равно волновалась и не обратила на меня никакого внимания. Ей было не до меня. И не до моего страха.
Когда летом прошлого года я приехала вместе с детьми в деревню, местные собаки почему-то никак не могли осознать и запомнить, что мы живём здесь, а не воровать пришли. Многократные объяснения: "Это свои" на них не действовали. Белка и Туман (мать и сын) начинали лаять на всю округу, стоило только кому-нибудь из нас появиться на крыльце. Поздно вечером, всегда в одно и то же время, они начинали в полный голос переговариваться
между собой, и вскоре к диалогу присоединялись все окрестные собаки. И я, пытаясь уснуть, думала с тоской, что швабра здесь, пожалуй, бессильна.
Приблизительно через неделю Туман признал моего сына (догадался, что он тоже не взрослый, значит, можно играть), прыгал мячиком, складывал лапы на плечи. И ребёнок, который в отличие от меня собак совсем не боится и стремится немедленно гладить каждую встречную, тоже прыгал мячиком и хохотал.
Чтобы запечатлеть мгновение, я сочинила стих под названием "Признание деревенских собак"
Когда собака смотрит на меня,
И сын собаки смотрит на меня,
В глаза прицельно смотрят на меня,
Немедленно кусать готовы,
Я говорю: уже четыре дня,
Я здесь живу уже четыре дня,
Три ночи ровно и четыре дня.
Собаки, что вы?
И сын мой держит за руку меня,
И сын собаки смотрит на меня,
Большой щенок, он смотрит на меня,
И лает псина.
А я боюсь чуть меньше, чем огня,
Когда собака лает на меня.
Собака, что ты лаешь на меня?
У нас два сына!
И сын собаки прыгает вперёд,
И сыну лапы нА плечи кладёт.
Пусть прыгает мячиком на здоровье, пусть хохочет с лапами на спине. Нужно только объяснить хорошенько - что в собачью миску упало, то пропало. И смотреть, как усвоил. Потому что дети так любят всё проверять опытным путём.
Комментариев нет:
Отправить комментарий