Здесь был праздник

Снег укрыл сады

И грядки.

На снегу следы-

Загадки.

Мне следы

Знакомы эти:

Это лоси,

Это дети.

Г. Сапгир

   Первое января - день следопыта. Я ищу праздник. Он был здесь, он проходил этой тропой совсем недавно. Все доказательства налицо.
Вчера вечером Дед Мороз подарил моему сыну очередную порцию конструктора "Лего" в огромной коробке. И теперь весь пол в комнате густо усыпан разноцветными деталями, маленькими человечками, звериками, кусками железной дороги.
   Первым делом я включаю ёлку - сумерки за окном начинаются прямо с утра. Отступаю назад, и тут же в середину ступни впивается красная труба от паровоза. Прыг-прыг второй ногой прямо на маленький деревянный кубик. Доброе позднее утро! Добрый первый день!
   Праздник был здесь, это факт. Потому что несмотря на поздний час мне совершенно не хочется есть. Но ребёнок-то ночью спал, ребёнку подавай завтрак.
Взяв из холодильника пакет с молоком, я не могу втиснуть его обратно. Салаты, котлеты, икра и пирог теснее сомкнули свои ряды против чужака. Мы старались изо всех сил, но осталось ещё довольно много всего. Как будто и не убавилось даже. Я не могу вспомнить, а что такое вон в той кастрюльке? Варёная морковка, которая вчера не влезла ни в один салат, и теперь её дальнейшая судьба неизвестна.
   Приходится взять что-нибудь. Да вот хотя бы банку с вишнёвым компотом. На её место кое-как встаёт молоко, и тогда холодильник, крякнув, закрывается. Теперь он будет чутко прислушиваться и надеяться всякий раз, когда мы поставим на паузу "Властелина колец" или "Хоббита". Сюда, сюда! Ближе! Вот она, сильнейшая магия Двухкамерного Белого. Не угодно ли бутербродик? Ещё одну порцию оливье? Или, может быть, всё-таки курочки?
Разве не видишь ты, что уже заняты мои руки съедобным?
   Я буду перечитывать в другие времена года. Но пересматривать буду сегодня. Три часа, и ещё три часа, а потом снова три.
Я знаю, что Гэндальф явится с первым лучом солнца, и мир будет спасён на какое-то время. Но всё равно в волнении сжимаю банку и кусаю ложку. Потому что тьма побеждена не окончательно.
  Если огромный безобразный гоблин, которого серый маг отделал как следует волшебным посохом и мечом, говорит чуть ли не с удовольствием: "Тоже вариант" и через мгновение падает замертво безобразной глыбой. Если эйфийская женщина супервоин докладывает своему королю: "Мы зачистили эту часть леса". Если косматый гном, выглядывая из-за тюремной решётки, интересуется: "Похоже, у вас там гулянка наверху?" Всё это разновидности сумрака. И правильно они называются так: оптимизировать Толкина под высокочастотные запросы.
  Но я опять смотрю и смотрю, как бегут сплочённой группой всегда живые и невредимые гномы, и ничего их не берёт - ни стрела, ни стихия. Как закатывает глаза Фродо Бэггинс под тяжестью кольца. Потому что на самом деле та история не закончится никогда.
   Я иду по следам праздника со странным чувством. Совсем недавно, несколько дней назад, мы ездили за покупками и я с каким-то полузабытым волшебным детским настроением складывала в тележку пакеты с резиновыми мармеладными мишками, чупа-чупсами, жевательными конфетами, киндер-сюрпризами. Я с восторгом подхватывала в объятия коробку с железной дорогой от Деда Мороза, предвкушая, как спрячу её до поры до времени в надёжном месте.
   Но вечером 31 числа внезапно пришло настроение, которое точнее всего можно описать словами: "Я чувствую, что ничего не чувствую". И укладывая спать ребёнка, который весь вечер увлечённо катал паровоз по кругу, я думала о том, как бы не уснуть невзначай тоже. Потому что вообще-то хочется, если честно.
Нет, нет, надо встречать, немедленно! Где мой бокал шампанского?
   Но когда через пару часов во дворе один за другим стали взлетать и красиво лопаться в небе фейерверки, и завыли сигнализации по всей округе, и мирный детский сон прервался, и сын мой испуганно подскочил в своей кроватке, я снова раздвоилась, как Голлум. Волшебная ночь, весело, здорово, раз в году, с новым счастьем! Но поскорее бы уже закончили стрелять, что ли...
   Праздник проходит и оставляет следы. На столе растеклись и застыли причудливо лужицы стеарина. Наконец-то сожгли ту половину чёрного коня с блёстками, которая валялась в шкафу целых 12 лет. А вон те толстые молочно-белые свечи, кажется, будут гореть ещё тридцать лет и три года.
   Мы выйдем на улицу в сумерках, когда на нашей оживлённой улице только начнут появляться первые прохожие и первые машины. Мы пойдём за праздником от одной освещённой витрины к другой. И обязательно - мимо знакомого дома: нужно убедиться, что в одно из окон третьего этажа по-прежнему лезет пластмассовый Дед Мороз. Как и год назад лез, и два, и три года назад.
  И вроде бы ничего не меняется в этом мире. Только иногда кажется, что я становлюсь неважным охотником, ленивым следопытом. И нет у меня прежнего азарта. Я отчётливо вижу следы, я распознаю их с первого взгляда: здесь был праздник. Но не побегу вдаль на широких лыжах. А постою в задумчивости и пойду домой.
   Холодильник от муки избавлю. Нечаянно наступлю на трубу игрушечного паровоза. Буду смотреть длинный-длинный фильм. И девочка в том фильме испуганно спросит своего отца: "Папа, папа, почему из нашего туалета лезут гномы?" А что папа? Нет у папы ответа на поставленный вопрос.
   Как нет ответов на большинство наших вопросов. Почему человеку так долго грустно и так мгновенно смешно...