 |
| Разносит |
Кеша мысленно перечитывает письма своих бывших воспитанников. Грузовик едет в даль, а детские голоса не иссякают: "Хорошо ли ты там стреляешь из своих орудий? Вкусная ли у тебя там еда? Ты сообщи нам, и мы с Димкой Дашевским к тебе приедем. Поздравляю, если получил ордена."
Дети писали. Ещё и рисунки свои, конечно же, вкладывали в конверт. Торжественно опускали письмо в почтовый ящик и сразу же начинали ждать ответа. Каждый день спрашивали у родителей.
Языком конверты заклеивали. Покупали марки, путались в индексе. Но письмо всё равно доходило.
Иногда начинали так: "Здравствуй, дорогой неизвестный друг!" А что делать? В каждой уважающей себя школе обязательно был клуб интернациональной дружбы (КИД), и каждому из нас хотя бы раз в жизни пришлось написать в никуда. Без любви, правда, скорее, с любопытством. И через долгое-долгое время, когда уже всё забыто и надежды нет никакой, вдруг оказывалось, что это всё-таки работает. Получилось, отозвалось!
В непривычном конверте (погоди, не рви!) с непривычным адресом и марками, каких ещё нет в коллекции, лежало неведомое послание от кого-то далёкого, но уже названного по имени.
Письмо всегда было написано по-русски. Приличным почерком. Довольно сложный текст, и без ошибок. "Ратуша, которую ты видишь на картинке, относится к достопримечательностям города. А какие памятники архитектуры есть у вас?" Неужели сами?
Мой брат переписывался с мальчиком из Болгарии, которого звали невероятно: Ангел Ангелов. А я - с девочкой из ГДР, Катрин Кауфман.
"Ну что, не пришло ещё письмо от Кати Купцовой?"- спрашивал периодически мой папа. И я злилась, потому что, во-первых, письма действительно шли ужасающе долго. А во-вторых, никакая не Катя, и никакая не Купцова! И не надо срывать волшебные покровы с моей таинственной переписки.
Надо сказать, что наши послания не отличались содержательностью и глубиной. Ничего существенного мы друг о друге так и не узнали. Я учусь в 5 классе. И я тоже! У меня нет брата и сестры. А у меня айн брудер. Я коллекционирую открытки (намёк понят). А я марки (та сторона тоже приняла к сведению).
Кроме того, мы зачем-то посылали друг другу отчёты о своей успеваемости (дети своего времени, что поделаешь?). У меня две "четвёрки" в четверти, остальные "пятёрки". А у меня "двойка" только одна, остальные "единицы"! Наша вожатая товарищ Штольц похвалила меня за хорошую учёбу.
"Как в сказке, вверх тормашками", - думала я, разглядывая очередной толстый белый конверт с расплывчато-голубыми чернильными буквами (а внутри побрякивают две лёгкие серебристые монетки - пфенниги).
Первые письма Катрин Кауфман мужественно писала по-русски. А потом всё чаще стала переходить на родной немецкий. Может, изменились правила её школьного КИДа. А вероятнее всего, Катрин рассудила по справедливости: почему только она должна потеть над чуждой грамматикой? Как положено друзьям, всё мы делим пополам.
Хорошо, что иностранный язык в школе нам преподавала настоящая немка - Земфира Эдуардовна Кунц. Молодая, с очень короткой светлой стрижкой. Она научила нас говорить. Помогла поверить, что это нестрашно. Мы в исступлении тянули вверх руки: меня спросите! меня, пожалуйста! Из парт вываливались. И деревянное семейство Краузе из учебника, которое охотно сидит дома в воскресенье (sitzt am Sontag gern zu Hauze), не имело к немецкому языку никакого отношения. Гораздо интереснее были рассказы про подругу Земфиры Эдуардовны, которая дома как раз не сидела, а гоняла на своём мотоцикле - по мягкой зиме, по немецкой земле.
Поэтому все редкие послания Катрин я прочитывала свободно, почти без словаря. Вот ответы писать - это да, это сложнее, там падежи. Но ведь в особенно трудных местах можно и на русский перейти. Может быть, у Катрин тоже хорошая учительница иностранного?
Мы переписывались несколько лет. А потом для наших стран наступили смутные времена, и переписка постепенно заглохла.
А ещё через какое-то время я вообще забыла, как это: писать послание на бумаге, долго ждать ответа, радоваться запечатанному конверту. Всё прошло, поросло быльём, затянулось забвением...
Но вот однажды моя дочь-второклассница принесла из школы задание невероятное, сногсшибательное, нереальное. Написать письмо в воинскую часть - солдату или офицеру. Поздравить с Новым годом и при желании добавить подарочек от души и сердца - шоколадку, кофе или чай.
Написать письмо! Чтобы какой-нибудь Иннокентий Петрович 18 лет отроду ехал в грузовике со счастливым лицом, перебирая в памяти строчки. Чувствовал что-то новое и большое...
"Пожалуй, я сочиню стихотворение! - решительно сказало дитя. И немедленно приступило к делу.
Первая строчка письма была написана твёрдо и чётко: Здравствуйте, уважаемый солдат (или офицер)!" А ещё минут через 15 появился текст поздравления. Вот такой.
Солдат стоит на границе,
Чтобы все спали спокойно.
Солдат стоит на границе
Вместе с ружьём достойно.
Мечтает, наверное, солдат
О золотой медали,
Которую только вчера
Полковнику честно отдали.
И смотрит на звёзды солдат,
Не думая уж о медали,
Которую только вчера
Полковнику честно отдали,
А думает он о семье,
О родственниках, друзьях,
И думает он о себе,
А ещё - о родимой земле,
О морях, океанах бездонных...
Солдат стоит на границе,
Чтобы все спали спокойно.
И продолжает мечтать.
Интересно, кому попалось? Не полковнику ли?
Класс! И ты и Эвелина большие молодцы))
ОтветитьУдалитьСпасибо, Света! Что всегда восхищало в детях - они сочиняют легко и свежо. Вот бы и взрослым так.
ОтветитьУдалить