Made in China. По правде

Кроличья шубка

    Теперь Москва - это конечный пункт. Огромный, не мой, интересный город. А в детстве Москва была пересадкой. Путь в обожаемый Красный Холм - к бабушке, к старому золотистому тополю под окном, к непревзойденному слоёному пирогу, изготовленному на керогазе - лежал как раз через столицу. Именно там мы пересаживались из нашего сибирского скорого поезда в весьма и весьма неторопливый пассажирский. А между пересадками было целых полдня - Красная площадь обязательно, перезвон курантов, эскимо, метро, жвачка "Апельсиновая", очередь за бананами, негры на улицах, индусы в белом - ну чистые инопланетяне. Люди везде и во всём, жар, запах асфальта. Неимоверная усталость от громадного, чужого и всё-таки такого нашего города...
Теперь инопланетян в Москве гораздо больше, и пахнет она иначе.
   В тот год, выгрузившись из родного "Сибиряка" на перрон Ярославского вокзала, мы обрадовались не очень: июнь в столице нашей Родины получился бракованным, градусов восемь плюс, ветер и дождь. А мы в отпуск едем - загорать, купаться, в край, где вызревают вот такие яблоки, где сливы вызревают. Из тёплого с собой только кофты. Это несерьёзно, кофта при плюс восьми, и сандалики с носочками на ногах.

   В общем, прямо с вокзала отправились мы в "Детский мир", покупать куртки - на девочку девяти лет и на мальчика неполных двенадцати. Сейчас я уже не помню, насколько широк был ассортимент, но моя модель, цвета кофе с молоком, была неземной красоты.
Вот идём мы, облачённые в покупки, на выход, и вдруг видим: люди бегут.
Подсказка: за окном середина восьмидесятых прошлого века.
   Те из читателей, кто не живал при Советском Союзе, могут подумать: горе, теракт какой-нибудь, обнаружен предмет, напоминающий взрывное устройство. Да и шутка ли, бегущий не с того не с сего человек всегда вызывает тревогу, особенно в торговом центре, где полагается чинно ходить, выбирать, прицениваться, примерять. А потом с достоинством брать фирменный пакет из рук улыбающегося во весь рот продавца, который зовёт приходить к ним ещё.
   Но мы-то, мы, хоть краешком детства зацепившие то мифологическое время, твёрдо знаем: не горе, нет, о чём вы? Толпа, бегущая по магазину - к счастью. Внезапно встрепенувшийся массовый потребитель означал одно: где-то что-то "выбросили". Вот слово, которое нельзя перевести даже с советского на русский. Его можно только прочувствовать, нащупать памятью и от души порадоваться за тех, кто не понимает.
   Стало быть, побежали. Потеряться в московском магазине - страх и ужас моего детства. Поэтому, вцепившись в мамину руку, я повлеклась туда, где прямо на глазах гигантской цепочкой ДНК разрасталась очередь. Все друзья, товарищи и братья волновались и ждали.
"Выбросили" в тот раз детские китайские шубки из кроличьего меха. Нет, это не теперь китайские, а  тогда китайские, ценой в целых 65 рублей.
   Когда через несколько лет в страну неукротимым потоком хлынуло дешёвое, из которого во все стороны лезли перья, хлынуло одноразовое, ни на что не годное, линючее, с кривыми швами и косыми игрушечными глазами, я никак не могла поверить: неужели всю эту копеечную груду и мой волшебный тулупчик заячий сделали одни и те же руки?
Пусть дорогое для нас навсегда останется дорогим!
   Моя шубка была прекрасна, по другому никак не скажешь. После цигейковой чёрной, после леопардовой пятнистой, подпоясанной, после клетчатого пальто с воротником, из которого выбираешься по весне, как из скафандра, она казалось невесомой. С изнанки - пришита этикетка, на которой золотом были вышиты мельчайшие, очень чёткие иероглифы, каждый сам по себе, без ниточных переходов. Что и говорить, это была роскошь моего размера. Зимой я стала просто принцессой родного 3"Б", и Саша с Лёшей, да ещё Ромашка, стали преследовать меня с удвоенной силой.
   Впрочем, мама сразу предупредила, чтобы для катания с горок и прочих зимних развлечений я переодевалась всё-таки во что-нибудь менее ослепительное и более ноское, крепкое, отечественное.
   Какое-то время я помнила про наказ,а к Новому году, когда недалеко от школы возвели снежный городок, держаться не стало больше сил.
   Но это была очень качественная вещь, и первые малозаметные проплешины появились только следующей зимой, а к пятому классу потёртые рукава стали безнадёжно коротки. Но дело не в рукавах. Понимаете, человеку просто необходимо однажды понять, почувствовать, что он один такой на свете, уникальный такой, он есть и он достоин. Он достоин настоящего, золотых тайных знаков, тепла и уюта, завязок с серыми пушистыми помпончиками. А что всё это "выбросили"... Так счастье всегда внезапно. Пусть оно будет.
И пусть дорогое останется дорогим!