К труду и обороне готов слабо

Ездок на лыжах

   В самом начале первого курса нас предупредили сразу, сурово и строго: главный учебный предмет здесь - культура. Только не мировая художественная, а физическая. Все античные трагики, древние римляне со своими изречениями, герои русского фольклора, а также все фонемы и морфемы играли роль второго плана.
   "Если будет пропущено хотя бы одно занятие, - объявил рыжий молодой физрук в костюме "Адидас", - зачёт не поставлю, будете ходить на каникулах отрабатывать."
   Жестокий, он сдержал своё слово. Прогульщиков не пощадил, не без тайной радости приговаривая: "Се ля ви тебе, а не зачёт."
   Поэтому тем, кто не хотел такой судьбы, приходилось бегать по стадиону. И всё бы ничего, но золотая осень очень скоро закончилась, выпал снег, и бегать по стадиону приходилось уже на лыжах, а все мои детские навыки чемпионки к тому времени рассеялись, как туман.
   Вообще, это было не очень-то спортивное зрелище, потому что везти с собой довеском к набитой учебниками и тетрадями сумке ещё и баул с лыжным костюмом желающих не нашлось. Выходили на дистанцию естественно и непринуждённо - прямо в шубах. Отдельные личности в длиннополых шубах и песцовых ушанках. Цветового веселья добавляли китайские пуховики, фиолетовые и горчичные.
   Физруки сплочённой группой стояли на линии старта со свистками на груди и, наверное, с горечью думали, глядя на цепочку индивидов, не в такт перебирающих лыжами и палками, что к презренному интеллектуальному труду их как-то ещё можно приспособить, а вот что касается обороны...
   "Живее, живее! - кричал рыжий мучитель. - А то к тридцати годам будете, как трухлявые пни!"
   Мы недобро ухмылялись. Никто не верил рыжему физруку. Никто вообще не верил, что когда-то нам будет по тридцать.
Зато мы знали наизусть оды Горация.
   Физкультуру всегда ставили в расписании первой парой. Видимо, чтобы у нас была возможность как следует размяться и разогреться перед лекциями. Мудрое решение, потому что в аудиториях частенько было холодно и мы предпочитали не сдавать верхнюю одежду в гардероб.
   А зима была суровой. Папа, за которым каждое утро приезжала служебная машина, стал подвозить меня до метро. Это было очень удобно, только выходить из дома приходилось теперь на 40 минут раньше, а значит, и вставать тоже. Я не раздумывая выбрала вставать - очень холодной была та зима.
   Водителей было несколько, и все Саши. Один из них - большой меломан - давал газу, едва машина трогалась с места:
                                         Кто-то в Турцию за кожей,
                                         За кроссовками в Китай,
                                         Кто-то в Индию, там тоже
                                         Ананасы есть и чай,
                                         Вася ж едет в Эмираты,
                                         Он с расценками знаком.
                                         Там дешевле аппараты,
                                         Чем на глобусе на всём.
Мы в одно мгновение долетали до станции "Красный Проспект", где я шла вниз, а папа и Саша уносились в даль:
                                         А в Дубаи, а в Дубаи
                                         Сидит под пальмою Махмуд Али,
                                         И курит план, и чтит Коран,
                                         И продаёт не за рубли...
   Когда я выходила из метро на остановку двенадцатого автобуса, там была пустота и мгла.Мои однокурсники в это время только-только вылезали из своих постелей. Я забиралась в насквозь промороженный, с толстым слоем льда на окнах транспорт и ехала сквозь черноту и стужу далеко-далеко, кататься на лыжах.
   Вот сейчас я приду в физкультурную раздевалку первая, одна. Вот что я там буду делать? Не разминку же.
   Открыв дверь в тускло освещённое жёлтым помещение, я увидела, что на скамейке, в шубе и шапке, сидит и скучает человек. Я сразу признала в человеке свою одногруппницу Лену Балюк. Фантастика, она приехала сюда ещё раньше!
   Так мы стали коротать вдвоём оставшееся до лыж время в приятных разговорах.
   Лена жила в очень отдалённом районе, на краю города. Университет стоял на другом краю. Чтобы выбраться со своей последней остановки, Лене нужно было успеть на автобус, который ходил строго по расписанию - один раз в час. Приходилось выбирать: либо приехать сильно рано, либо опоздать и пропустить физкультуру. Чтобы на каникулах спать, а не отрабатывать, Лена выбрала первый вариант. Вставать ей приходилось в половине шестого утра...
  Жители Москвы и прочих столиц могут сказать: "Подумаешь! Мы ещё раньше встаём."  Но сибиряки, как известно, равняются на медведей, спячка наше всё. Только рыжий физрук, явившийся в кошмарном сне к первокурснице из отдалённого района, мог заставить её встать и пойти.
   Раздевалка постепенно заполнялась народом. Помещение, рассчитанное на два десятка человек, чудесным образом вмещало в себя весь курс. Это было как продолжение нашего студенческого автобуса.
   Потом нам выдавали лыжи и мы унылой вереницей шли на стадион. Но однажды нас повели в ближайшие овраги - кататься с гор.Это было всё-таки веселее хождения по кругу. И вот качусь - восторг, ветер, скорость всё выше. А потом сугроб и две сломанные лыжи.Сама как-то уцелела. Думала, взыщут за испорченное имущество. Нет, молча приняли с рук на руки обломки, и всё. Видимо, эти лыжи были уже списаны два раза. Вид у них, по крайней мере, был такой, дважды сломанный.
   Потом стало теплее. И рассветало раньше, но всё чаще в ответ на папин призыв, что пора собираться, я бурчала сквозь сон: "Да ладно, я сама доеду." И было мне ещё полчаса счастья. А потом кошмарный двенадцатый, и оттаявший стадион, и бег по кругу на зачёт. Тело трудилось, душа оборонялась.
А с Леной мы дружим до сих пор.