Р.Р.

   Добавляла в корзину. Потом думала, сомневалась, убирала. Снова думала, сомневалась - но уже в обратную сторону. Снова складывала в корзину, как необходимый гриб.  Но потом другие какие-то необходимые грибы теснили этот. Чаще ведь почему-то читаешь прозу, даже если себя относишь к роду поэзии. Проза больше похожа на язык, которым говорят люди. Но в ней содержаться не все вещества. И, когда веществ чувствуется нехватка, начинаешь принимать стихи.

   Так я двухтомник Роберта Рождественского всё-таки купила. В лаконичной матерчатой обложке, старый. Приятно было развернуть самую первую его страницу. Самое первое стихотворение  - "Речка Иня". Та самая, которую я видела сотни раз в нашем городе и далеко за его пределами, и ни разу не замечала. А двухтомник помог, открыл.

Холод тонких 

                  мартовских льдин

ты несёшь в тёмно-зелёном нутре...

   Я хорошо слышу Роберта Рождественского. Эхо его рифм - лучшее доказательство того, что Искусственный Интеллект, хоть и обрёл имя собственное, никогда не победит Дар. Только в человеке есть неуловимый дефект, волшебная неисправность, ошибка, асимметрия, которые тайну и составляют. Чтобы энергия пришла, она сначала должна уйти.

Он сразу с вопросом: "А вы не из Витебска?

Пиджак старомодный на лацканах вытерся...

   Это у меня одно из самых любимых. Называется "Марк Шагал". Искусственный Интеллект может научиться, подстроить; он очень способный. А построить может только Интеллект Естественный и Единственный В Своём Роде.

Деревья стоят вдоль дороги навытяжку.

Темнеет...

И жалко, что я не из Витебска.

   Витебска - вытерся, навытяжку - из Витебска... Такому не учат. Это врождённый поэтический слуховой аппарат, способность выхватывать из хаоса сочетания и сочленения. Знатоки, как надо, скажут: плохая техника, не владеет рифмой, посоветуют почитать авторитетных теоретиков. А не такие уж знатоки, как надо, заподозрят эти неточные слова в самой исключительной точности. В чём-то таком, что сильнее точности. Что словами и звуками можно передать больше, чем они могут и знают. 

Между мною и тобою - гул небытия,

звёздные моря, тайные моря...

   Вот почему двухтомник поэта Роберта Рождественского я себе купила. Матерчатый, 1979 года. В отличном состоянии, только бумага чуть пожелтела. А поэтические сборники в другом состоянии и не бывают. В основном их не перечитывают. Чаще всего их выбрасывают или сдают.

   Какими звёздными морями приплыли ко мне эти РР, с таинственными цифрами от руки на задней обложке, похожими на номер давно несуществующего телефона?

   В конце первого тома обнаружился небольшой типографский брак: неразрезанные нижние уголки двух страниц. А это значит, что за все 46 лет существования книги ни один человек на планете не заглянул туда, не прочитал написанное. Те, кто родился в тот 1979 год выпуска, уже поменяли свой паспорт на бессрочный, и столько всего случилось в мире. А книга в отличном состоянии почти полвека ждала. И дождалась...

   Есть от чего возникнуть мурашкам. Ведь там содержится послание. Лично мне. С помощью металлической линейки аккуратно я разрезала листы.

Постучит по льдинам апрель,

все следы на снегу замыв...

Всё равно мы 

                     будем добрей

к людям,

кроме себя самих!

Всё равно мы

                    будем нести

доброту

в снеговую жуть!..

Ты казнить меня

погоди.

Может,

            я ещё пригожусь.

   Как будто в компанию к себе позвал. И про всё остальное я тоже поняла. Только об этом на языке людей очень трудно рассказывать словами.