Но это ещё не всё. Если книга легко переводится на наш собственный, внутренний язык, мы говорим: да, я буду это читать, потому что я это понимаю.
"Маленький мальчик, которого звали Улисс Маколей, стоял над только что вырытой норкой суслика во дворе своего дома на авеню Санта-Клара в городе Итаке, штат Калифорния"...
Где-то очень далеко от маленькой Итаки идёт большая война, и старший брат Маркус там. И главный мужчина в семье теперь четырнадцатилетний брат Гомер, он работает на почте рассыльным, целыми днями развозит телеграммы. Пространство пронизано короткими сообщениями - счастливыми и горестными. Сто двадцать телеграмм в день - сто двадцать человеческих историй для большой будущей книги.
Она обязательно будет написана, просто Гомер ещё не вырос, и Улиссу четыре года. И где-то далеко идёт война, и нет ей конца.
Но и жизни тоже конца нет. И всё должны увидеть глаза Гомера.
Во времена господства беллетристики особенно приятно встретить по-настоящему художественный текст. Такой простой и сложный одновременно.
"Непослушными пальцами он распечатал конверт. Мексиканка нагнулась, чтобы подобрать с полу надорванный конверт, и стала его разглаживать. Она расправляла его, говоря:
- Кто же мог послать мне телеграмму - наверное, мой сын Хуан Доминго?
- Нет, - сказал Гомер, - военное министерство."
Это невыносимое, страшное разглаживание конверта... Мексиканка не умеет читать по-английски, но она уже знает, поняла. И делает вид, что не слышит слов.
Время здесь остановилось, а, может быть, его и вовсе нет? Есть только мальчики, дожди и абрикосы.
" - Спелые абрикосы - почти самые вкусные фрукты на свете, - подзадоривал Агги членов своей шайки.
- А разве абрикосы поспевают в марте? - поинтересовался Ники Палута.
- Во-первых, уже почти апрель, - сказал Агги. - А во-вторых, если печёт солнце, ранние сорта созревают тут же.
- Но ведь всё время идёт дождь, - возразил Альф Райф.
- А откуда, по-твоему, в абрикосах сок? - спросил Агги. - От дождя. Дождь тоже нужен абрикосам, не только одно солнце".
Да, будут дожди и солнце. И появится время. И всё увидит Гомер, и уйдёт странствовать Улисс...
Эта светлая книга про то, что мы всегда возвращаемся в родную Итаку, даже если мы больше никогда туда не вернёмся.
С удовольствием продолжаю участие в проекте Людмилы Фёдоровны "Книга месяца"
А первым я сегодня увидела у вас Сарояна. Любимый писатель, но Человеческую комедию я не читала, спасибо за рассказ!
ОтветитьУдалитьКатя, Сароян прекрасен! "Человеческая комедия", несмотря на то, что в ней далеко не все события радужные, удивительно жизнеутверждающая. И я очень люблю такие тексты, неплоские. Хотя читается очень легко: если плотно сесть, то можно и за один вечер управиться.
УдалитьВот так я и выбрала когда-то Сарояна в сборнике рассказов разных авторов, неплоского и жизнеутверждающего, не похожего на других в той американской подборке. Очень близким он мне оказался. Надо будет поискать вашу книгу, Ирина. Очень хочется прочитать.
УдалитьНа обложках книг Сарояна иногда продавцы ставят надпись вроде "Писатель, которого сравнивают с Рэем Брэдбери", думая, видимо, что она завлекательная. А мне неприятен такой неуклюжий маркетинг. Я очень люблю Брэдбери, но и Сароян сам может за себя постоять, и ни в каких сравнениях не нуждается.
УдалитьНичего себе. Конечно,не нуждается. Да и почему Рэй Брэдбери.. даже если "Вино из одуванчиков", всё равно ничего похожего. Я вот рядом имена Искандера и Сарояна видела, не то, чтобы сравнение, но по силе притягательности что ли.. мне понравилось видеть их вместе, хотя, конечно, тоже разные.
УдалитьДа, по силе притягательности и обаяния это всё писатели одного ряда - и Брэдбери, и Сароян, и Искандер. Искандер для меня уже давно больше, чем чтение. Так же, как и Юрий Иосифович.
УдалитьСогласна, Ирина. И Коваль, и Искандер! А Брэдбери, может, я мало читала, люблю и Вино, и Марсианские хроники, другие рассказы, особенно "Это было лучшее из времён, это было худшее из времён...", и Улыбку люблю, много, но почему-то никогда не думала о Брэдбери особенно, как о любимых писателях.
УдалитьУ меня Брэдбери в первую очередь ассоциируется именно с "Вином из одуванчиков", с рассказами. Я вообще у него именно это люблю - про Дугласа, про дедушку; про такой мир. А "Марсианские хроники" величественные, но пугаюсь я их как-то; категорически туда не хочется в составе третьей или четвёртой экспедиции. Ну, а Искандер с Ковалем родные и уютные от первой до последней буквы!
УдалитьДа-да! И у меня так. А у Брэдбери меня больше всего одна повесть напугала, я названия не помню сейчас, про городок, в который приехал цирк и конец света заодно или что-то страшное. И пока писала, вспомнила! - "Что-то страшное грядёт". Хотя сейчас открыла, такое начало хорошее..
УдалитьЭто, наверное, специально художественный приём такой, чтобы усилить впечатление: сначала всё хорошо, а потом раз - и кромешный ужас. Брэдбери мастер впечатления. Самое страшное, что я читала в литературе - рассказ из "Марсианских хроник" про экспедицию, которая встретила своих родных и близких, но они оказались не настоящими родными и близкими.
УдалитьОх, да, мастер. И я помню этот рассказ, страшный.
УдалитьИрина, здравствуйте! Рада, что Вы нашли необыкновенную и очень проникновенную книжку для "Книги месяца". Признаюсь, книгами этого писателя я не знакома. Вот эти и хорош проект, что знакомит с новыми авторами и новыми книгами. Спасибо за участие!
ОтветитьУдалитьЗдравствуйте, Людмила Фёдоровна! Спасибо за проект, это очень нужное и очень доброе дело. У меня Сароян давно в любимых писателях; как однажды открыла его, так с тех пор и не закрываю.
Удалить