Немного про дух авантюризма

 

Что подарить на день рождения подруге, которую знаешь ещё с детсадовских времён? Которая сама дарила тебе на день рождения: в третьем классе книгу про Урфина Джюса и его деревянных солдат, а ещё раньше, во втором - чудеснейшую куклу, которая в наклонном положении то ли мяукала, то ли говорила по слогам слово "мама", а лёжа на спине так и вовсе закрывала глаза. Кукла в башмаках и белых носочках.
   К тому возрасту я уже твёрдо знала, что если кукле подстричь волосы по своему вкусу, то новые уже никогда не отрастут; я знала, что кукольные руки скреплены внутри бельевой резинкой; я даже видела, что такое отдельно от куклы её прекрасные голубые глаза с длинными чёрными ресницами - беспроигрышный сюжет для детского кошмарного сна.
   Я знала всю подноготную, поэтому моя говорящая кукла прожила долго. Я шила ей на живую нитку новые кривые наряды, я мыла кукольные волосы, когда те утрачивали  белокурость, тщательно следя, чтобы вода не попала случайно в круглый спинной механизм, в котором рождалось снова и снова, по моему хотенью и по моему же веленью, таинственное и неотчётливое слово "мама."
   Я дарила сама - то книжки, то краски. И наверняка игрушки. Придумывала чудеса. Постепенно в нас пропал дух авантюризма. Кто-то перестал в этот период лазить в окна к любимым женщинам, а мы перестали дарить друг другу говорящих кукол и всё остальное.
   Мы постепенно пришли к мысли, что лучший подарок на день рождения - это деньги в красивом конвертике. С учётом инфляции, разумеется. Только подписывать конвертик не нужно ни в коем случае, чтобы потом его можно было использовать повторно.
   Я всей душой приветствовала такой конвертик, когда окончательно поняла, как мало вокруг вещей, которые действительно хочется купить; как много вокруг вещей, у которых одна судьба - стать обузой только потому, что так принято. Что Урфин Джюс, о котором так давно мечталось, у меня уже есть.
   Да, я была целиком и полностью за денежные конвертики, когда наполняла мусорные пакеты копилками с надписями "Буду сказочно богат" и "Деньги на бочку!", картинами из искусственного янтаря, символами года во всех ипостасях, фоторамками из ракушек, от всей души подаренными записными книжками с розами на обложке и страницами в линейку (а я всю жизнь писала только в клеточных), открытками неизвестно от кого с готовым лакированным текстом, подарочными сумками и ещё тысячью и одной вещью, которые я так и не смогла нигде применить.
   Да, я за конвертики - окончательно и бесповоротно. И когда к моей подруге приблизился очередной день рождения, я выбрала из наших запасов подходящий. Мы насквозь свои люди, мы знакомы с детского сада. Я своими руками мыла кукле голову, пока во мне не пропал дух авантюризма. И Урфина Джюса читаю сыну того, подарочного, с Элли и дядюшкой Чарли на оранжевой обложке.
   И что вы думаете? Накануне заветного для меня дня рождения шли мы с мужем поперёк метели и обнаружили неподалёку от нашего дома новую красную вывеску "Булочная". Раньше её здесь не было. Я не хотела идти, а муж заинтересовался: вдруг здесь продают наиболее хлебный из всех хлебов?
   Мы поднялись по ступенькам, мы открыли двери, зазвеневшие колокольчиком. Мы оказались в крошечном и светлом сдобном мире, где в вазе стоят букетом длинные хрустящие батоны, где рядами лежат ватрушки, слойки и пирожки, где ржаные булочки для любителей, торт "Птичье молоко", трубочки с кремом и пирожное "Картошка"-роскошь юных лет.
   А самым главным в том мире знаете было что? Сливочные колбаски! Завёрнутые в коричневую пергаментную бумагу, они лежали аккуратной тяжёлой поленницей рядом с песочными корзиночками. Они напомнили о многом.
   За мной, читатель! Если вам о чём-то говорит название "Сливочная колбаска", выходите на сцену, и я от души пожму вашу руку.
   Помните? Лет в десять это было уже вполне реально. Как домашние вафли, как "трюфели" из молочной смеси "Малыш" (сначала просто едим ложками вкусный детский порошок, запивая водой, и "Малыш" прилипает в нёбу - смешно и со знаком качества).
   Колбаска тоже была проста, тоже по силам. Мы ломали печенье мелко, мы отмеряли стаканом сахар и не жалели какао-порошка, потом молока немного и целую пачку сливочного масла. Терпели и старались не очень пробовать раньше времени.
   Выкладывали смесь на целлофановый пакет (ну не было у нас пергамента, что делать!), скручивали по возможности ровно и туго, отправляли в морозилку, чтобы застыло поскорей. Спустя какое-то время резали острым ножом поперёк, любовались кусочками печенья в коричневой толще. Легко и весело съедали, не страшась ни сахара, ни пачки масла за один присест, ни горы сдобного печенья. Дух авантюризма звучал в нас на разные голоса. А потом куда-то пропал.
   И вот сливочная колбаска лежит перед моими глазами, и состав её на пергаментной упаковке нереален: песочное печенье, какао, масло сливочное ГОСТ, молоко сгущённое ГОСТ.
   "Давай, - говорю я мужу, - возьмём одну штучку, попробуем. Неужто настоящая? А больше мне ничего не надо - ни шоколада, ни мармелада."
   Колбаска оказалась настоящей. "Такую ведь и самим легко можно сделать", - сказала моя дочь, дожёвывая последний кусочек. Конечно, можно. И я точно знаю как. Я не забыла.
   Я выбрала из наших запасов конвертик для денег покрасивее. А по дороге в гости к подруге, которую знаю с детсадовских времён, зашла в маленькую булочную под красной вывеской и,  повинуясь внезапно всколыхнувшемуся во мне духу авантюризма, купила ещё две сливочных колбаски того самого вкуса в подарок. Как будто помыла говорящей кукле белокурую голову, оберегая от случайных капель воды таинственный круглый механизм с единственным главным словом внутри.