Яблочная посылка

Настоящее и как настоящее

   Как в рассказе "Уроки французского" - нам посылка яблок. Конечно, теперь не диковинка, в конце августа самых разных можно купить: и на рынке от местных садоводов-умельцев разноцветные полукультурки (и даже полностью культурные у некоторых вызревают), и в лотках "Фрукты-овощи" на каждом углу лежат в коробках многие виды, только выбирай. Уж чего-чего, а настоящих яблок в августе море.
   Кажется, вчера только цвели - и вот, пожалуйста, стучат внутри коричневыми семечками. Быстро так. И кончаются быстро. И нужно идти за новой порцией. Как-нибудь в другой раз. Потому что нам посылка. Это совсем другое дело. Это случается не каждый день.
   Мы забыли дома зонт, и на полпути так хлынуло, что мне пришлось, спасая голову, надеть нелюбимый капюшон. Мы успели за полчаса до закрытия, и, пока получали, небо стихло. Мир сделался свежий и хрустящий, как антоновский бок. Хотелось потереть его об куртку и откусить прямо блик. И увидеть, и распробовать всю спелость.
   Шли по лужам с коробкой, с нашим адресом, с назначенной ценностью. С внутренней ценностью. Но я не умею грамотно распаковывать - аккуратно, ножом. Мне нужно скорей.
"Папа! - иронично позвала Эвелина. - Приди и спаси коробку от разрушения."
   Игорян протискивался вперёд сквозь наши спины. Он никогда в жизни не видел ещё посылок и подозревал чудеса.
   Муж чиркнул ножом уверенно, точно, строго по периметру. Аромат вырвался на свободу, как джинн, и завладел нашим жилищем. И тут же исполнил все невысказанные желания.
   Яблочные пакеты - для меня лично. Они пахли тем домом, миром тем. Хотелось надеть их на голову и ходить, как в шлеме. А потом, как мальчик из "Уроков французского", осторожно взять первое яблоко. Первое в жизни. Несмотря на то, что сейчас в мире август - покупай-не хочу любые. Но посылка - это ведь совсем другие яблоки.
   ...Мы никогда не успевали остаться в бабушкином городе до яблок. И она всегда очень сокрушалась, потому что сад был огромен. Сразу за калиткой, возле куста очень крупного и очень колючего крыжовника, причудливо кривилась старая антоновка. Ниже, за клубничными грядками, жила таинственная коробовка, сладкая с рождения. Её незрелые плоды, величиной с грецкий орех, были нелогично и неправдоподобно сладкими. Я пробовала, я знаю точно.
    И дальше - за кустами красной смородины - множество неизвестных, безымянных, кронами подпирающих самое небо. Щедро плодоносящих по всем яблочным правилам. До положенного природой срока они были отталкивающе кислыми, удручающе кислыми, безнадёжно и безжалостно кислыми. Я ручаюсь, я пробовала.
   Я пробовала со всех бабушкиных яблонь, страдая от оскомины и оттого, что мы ни за что не останемся здесь до настоящих яблок. Мы будем бесконечно далеко отсюда, от дома, от сада, когда войдут в полную силу, в свой лучший вкус антоновка и коробовка, и все неизвестные, и нежнейший хрустальный белый налив.
   И на следующий год опять была мне пронзительная кислота. И на следующий. Много лет прошло с тех пор, много августов прошло в том городе без меня.
   И настойчиво звали телефонные звонки в мае: приезжайте, очень сильно цветут яблони в этом году. А мы если и собирались, то снова невпопад, не в яблочный срок, не в яблочный спас. Никак не получалось выкроить август и подавно сентябрь.
   И вдруг пришла нам посылка, с яблоками и волнением: как дойдёт? не испортились бы.
Не испортились. Я узнала их сразу - бывшие пронзительно кислые, а теперь хоть куда. Были зелёными, стали зрелыми - всё в мире так. Все истории про яблоки и про нас.
   Я впервые в жизни ела спелые яблоки того сада, той земли. Того времени, когда все реки текли тёплой водой, день длился без конца и никто никогда не умирал.
   Игорян сразу выбрал себе - самое яркое, самое красное. "Вкусно! - сказал он, жуя. - Из посылки яблоки в сто раз вкуснее!"
   Это он ещё ничего не знает про самый первый, самый главный вкус. Про кислоту и оскомину, от которых так не хотелось никуда уезжать...