Начало белого

Всё белое

   Всё белое в мире начинается с одной снежинки. С детского белого свитера, который тёплый и очень идёт. Со взрослого белого свитера, который любимый и тоже идёт. Оба свитера идут, уютно и надёжно загибаясь на шее. И тогда это называется прогулка.
   Сначала ничего особенного не происходит. Игорян подобрал с земли толстую берёзовую палку и пролетающий мимо пакет для продуктов. Ловко соединил одно с другим, получился флаг. Полный пакет ветра. Два килограмма ветра в пакете.
   В своём шерстяном шлеме, с флагом на плече, Игорян похож на сильно уменьшенную копию короля Ментахо из книги "Семь подземных королей". У него там на картинке такой же шлем.
Потом пакет унесло ветром и флаг закончился.
   Игорян стучит палкой - по дереву, по железу, по камню. Слушает, какой разный бывает мир. Я читала: есть такие музыкальные школы, где в первый год дети просто слушают. Природу слушают, потом - как инструменты звучат. Сначала самые простые - рожок, дудочка. Потом всё сложнее - струнные, духовые. И при этом никакого сольфеджио, никаких диктантов. Я бы отдала Игоряна так учиться, только в нашем городе нет таких школ.
    Но вот в мире происходит что-то новое. В мире начинается белое. Сначала пролетела первая снежинка, потом вторая и третья. И вот уже целый рой снежинок встаёт от земли до неба. Клубятся, мельтешат, набиваются в капюшоны.
"Я бы сказал, что это зима", - говорит Игорян и не хочет уходить из парка.
   Сквозь первое белое с другого конца аллей несётся крик: "Игор-ё-ё-к!!!" Это знакомая Лиза, которую не видели с весны, узнала сквозь пелену и холод. Она старше совсем ненамного и выше на целых полголовы. Подбежала, заключила в объятия, увела за руку в белое. Угостила конфетой "Птичье молоко".
   Потом оставляли следы, прятались в кустах, палками гребли листья. Я подпрыгивала замёрзшими ногами. Игорян был румяный и застегнул карман, чтобы не потерять конфету.
   По дороге домой договорились прочитать сказку про Снежную Королеву. И ледяной дул в лицо нам ветер.
                       Белое падает день напролёт.
                       Белый весь белый свет.
                       Снежинка варежку узнаёт.
                       А люди друг друга - нет.
                       Можно идти без конца кольца.
                       Можно уйти бродить.
                       Только отдельные части лица
                       Лучше всего закрыть.
   Так мы приступаем к белому. Почему-то внезапно хочется вдруг зефира. А ещё конфет, которые мы никогда не покупаем, со смешным именем маршмеллоу. Вспомнилось вдруг.
   Завтра утром как-то особенно белоснежно потечёт в маленькую кастрюлю молоко. Взойдёт пушистой пеной. Белый сахар в него теперь, белую соль, белый рис. Варить на медленном огне, помешивая.
   Игорян зачерпнёт от себя к центру маленькой серебряной ложкой, которая у нас от всех болезней. А вечером того же дня будет внимательно посматривать на светящееся окошко включённой духовки. Там белый творог, смешанный с белым сахаром, белой сметаной и белой манной крупой, постепенно преображается в запеканку. "Может, уже готово?" "Нет, ещё немного потерпи."
   И вот уже нежнейшая субстанция, горячая, ароматная, стынет на тарелке. Вот уже и нарезана она. "Мне только маленький кусочек", - скромно говорит Игорян, поудобнее устраиваясь на стуле.
   А потом они посидели ещё немного. И ещё немного... Третий маленький кусочек таял прямо на глазах.
   Можно было бы ещё пустить сверху небольшую художественную волну прозрачного мёда или густого сгущённого молока. Но Игоряну не нужно ни того, ни другого. Он не признаёт никаких добавок. Только три маленьких кусочка. И всё.
   Это самое начало белого. Оно ещё непрочное, первое. Оно растает быстро. Но свитер, который идёт, мы отменять не будем. Купим и зефир, и даже маршмеллоу, если так хочется. Съедим за здоровье друг друга по три маленьких кусочка. Достанем с полки первый том сочинений Г-Х Андерсена.