Уж Пушкин

Пушкин в листве

   Однажды сдавали на оценку Пушкина. Я так думаю, что был это класс приблизительно пятый.
   Очень хорошо помню эти невыразимо тягомотные уроки, когда вызывают к доске по списку одного за другим, одного за другим. И так 30 раз подряд.
   Ответившие облегчённо маются от скуки, но учительница всё равно строго призывает их сидеть тихо, иметь уважение к товарищам и слушать, слушать, слушать осточертевшее произведение великой русской литературы. Снова и снова. Без вариантов.
   Те, чья фамилия начинается на У (и тем более на Я), напряжённо ждут весь урок. Ждёт моя лучшая подруга Оля с фамилией на букву Х. Успею? Не успею? Повезёт сегодня или мучиться до следующего урока литературы, прокручивая в голове строчки? Лучше бы сегодня, конечно. Успею? Не успею?
   Да, много времени было убито на таких уроках-опросах. Много академических часов прошло впустую. Единственное, что мы усвоили твёрдо: литература - маета и скука непролазная, а стихи - досадное недоразумение, которое случается в жизни каждого школьника. А Пушкин все мозги уже просверлил.
   И вот мы сдаём в пятом классе. Выходит в доске девочка на букву П. К этому времени уже, сами понимаете, те, кто не спит, совсем не знают, к чему себя приспособить.
   А девочка со своим видением. Однажды она уже прочитала "Тучки" Лермонтова так: "Вечно холодные, вечно голодные (вместо "вечно свободные"), за что имела замечание от учительницы и дружный смех от класса. Какое-никакое событие в беспросветной серости поголовного опроса.
   Пушкин по части оговорок и разнообразных языковых капканов самый настоящий специалист. Счастливчик Пушкин. То гуся весёлого выпустит всем на потеху, то уста замёрзшие улыбкой растянет.
   Но в этот раз текст был прозрачный, как лес на склоне ноября. Если бы не девочка на букву П со своим видением. Она вышла к доске и давай читать:
                      Уж! Небо осенью дышало. Уж!
                      Реже солнышко блистало...
   Всё вместе звучало как заклинание какое-то. Я бы сама до такого ни за что не додумалась, честное слово.
   Сдавали на оценку мы тогда отрывок из романа "Евгений Онегин". Я его знала ещё с дошкольных времён, из голубой книги "Стихи и сказки А. С. Пушкина", с царевной Лебедью на обложке. Там были и другие отрывки. И во время их чтения у меня возникало смутное чувство, которое я не смогла бы выразить словами: что-то здесь не так, чего-то не хватает, кусок отрезали не очень аккуратно.
   Наверное, точно так же люди с хорошим музыкальным слухом сразу распознают фальшивую ноту, морщатся и недоумевают.
   Оказалось, правда - не зря чувствовала. Когда я прочитала "Евгения Онегина" полностью, всё сразу встало на свои места. Вот так.
                                   XL

                  Но наше северное лето,
                  Карикатура южных зим,
                  Мелькнёт и нет: известно это,
                  Хоть мы признаться не хотим.
                  Уж небо осенью дышало,
                  Уж реже солнышко блистало,
                  Короче становился день,
                  Лесов таинственная сень
                  С печальным шумом обнажалась,
                  Ложился на поля туман,
                  Гусей крикливых караван
                  Тянулся к югу: приближалась
                  Довольно скучная пора;
                  Стоял ноябрь уж у двора.
                                   XLI

                  Встаёт заря во мгле холодной;
                  На нивах шум работ умолк;
                  С своей волчихою голодной
                  Выходит на дорогу волк;
                  Его почуя, конь дорожный
                  Храпит — и путник осторожный
                  Несётся в гору во весь дух;
                  На утренней заре пастух
                  Не гонит уж коров из хлева,
                  И в час полуденный в кружок
                  Их не зовёт его рожок;
                  В избушке распевая, дева
                  Прядёт, и, зимних друг ночей,
                  Трещит лучинка перед ней.
   Может быть, авторы школьных учебников и составители "Стихов и сказок" подумали, что детей может испугать непонятное слово "карикатура"?
Я бы не испугалась, я хорошо знала, что это такое. По двум причинам.
   Во-первых, мой папа всегда, сколько я себя помню, выписывал журнал "Крокодил". Карикатур там было в избытке, самых разных. Но чаще всего рисовали пьяниц: в грязных майках, неопрятных кепочках, с лиловыми носами. Как они прячутся где-нибудь за гаражами со своей бутылкой. Тут же обязательно лужа и свинья - чтобы можно было провести аналогию.
   Или такой сюжет: школьник решает у доски пример 3-1. А одноклассник ему подсказывает с первой парты: "Посмотри в окно! Было трое, один упал." А за окном те же и свинья. Майки, носы, выпученные бессмысленные глаза.
   Ещё запомнилось: сцена в аду. В "Котле для алиментщиков" плавают двое, красные, как раки. Один из них грациозно привстал и спрашивает у девушки-чёрта на высоких каблуках, которая подбрасывает дровишки в костёр: "А что вы делаете сегодня вечером?"
Такие "Весёлые картинки" для взрослых.
А ещё высмеивали избалованных детей и ленивых молодых людей, которые не хотят работать.
   Это всё во-первых. А во-вторых, мой старший брат в ту пору рисовал карикатуры на меня. Бичевал недостатки моего характера и мелкие слабости. Обычно получалось очень смешно, я сама это признавала. Пыталась рисовать в ответ, но дело не пошло. Сразу стало ясно, что у брата материала гораздо больше.
   Вообще, мы были очень творческими детьми. Как-то сами собой. Родители не вмешивались и не руководили.
   Может быть, именно поэтому, несмотря на все усилия средней школы, я до сих пор хочу догадываться про Пушкина?
   Если бы он только знал, Александр Сергеевич, что когда-то стихотворцев станут ругать за "ужей" и за глагольную рифму - дескать, она свидетельствует о бедности речи и недостатке поэтического мастерства. И прочее, и прочее. Будут бесконечные поиски новых форм, агрессивное отрицание, пренебрежение, высмеивание.
   Но несмотря ни на что отрывок, который мы сдавали на оценку в пятом классе, по-прежнему остаётся одной из самых прекрасных осенних зарисовок в русской литературе. И ничего ему не делается. Ничего.
   В строчке "С печальным шумом обнажалась" всё так же слышится порыв ветра и шелест сухого листа. А в строчке "Гусей крикливых караван" - грустная песня всех улетающих на юг. Вечная перекличка с остающимися.
Всё там - и вой волков, и треск лучины, грусть, простор и тишина.
   И тот гениальный поэтический взгляд, который везде - снаружи, изнутри, в космосе и в ядре каждой клетки. Который всё знает и видит мельчайшие подробности.
   И всё самое главное в отрезанных первых строчках. Мелькнёт - и нет. Как-то особенно остро это ощущается осенью.
Но мы признаться не хотим.
Мы никогда ни в чём не хотим себе признаться.