Ты за Луну или за Солнце?

Все светила

   Один из каверзных вопросов моего детства, которым любили озадачивать старшие товарищи младших товарищей, так и звучал: "Ты за Луну или за Солнце?"
   Младший товарищ ничего не подозревает, просто во двор погулять вышел. У него новые гольфы натянуты до самых коленок и никуда ещё не уползли. В руках - большая картонная коробка с ценными для здоровья кукурузными палочками. Хрустеть - не перехрустеть.
А старший товарищ тут как тут.
 - Загадку хочешь?
 - Хочу!
 - А палочек дашь?
 - Не дам!
 - Жадина-говядина, солёный огурец, по полу валяется, никто тебя не ест!
 - На, только немножко.
Хрусть-хрусть.
 - А загадка?
 - Ты за Луну или за Солнце?
   Никакого подвоха младший товарищ ещё не чует. Поэтому отвечает как надо. Как отвечают в основном все здоровые, жизнерадостные дети, у которых в верхнем углу каждого рисунка обязательно светится неровный и очень яркий кружок - с лицом и лучами.
   Над домиком с крылечком, над грузовой машиной, над плечом от всей души нарисованной мамы - ярко-красный рот до ушей и на голове три волосинки.
 - За Солнце! - уверенно отвечает младший товарищ.
   Маленькие дети всегда выбирают Солнце. Потому что это день, это жизнь, это игры, и спать ещё не скоро. Потому что светло и хорошо видно, что ни в углу, ни за шкафом, ни под столом нет никого, кто схватит и утащит из родного дома в тёмный лес.
                                     Пусть всегда будет Солнце!
                                     Пусть всегда будет небо!
                                     Пусть всегда будет мама!
                                     Пусть всегда буду я!
Маленький мальчик сказал - и все подхватили.
   На вопрос, что ему больше нравится, Солнце или Луна, мой четырёхлетний сын ответил: "Солнце мне нравится больше, оно главнее. Вокруг него вращаются планеты".
И маленький товарищ ответит именно так:
 - Я за Солнце!
 - За пузатого японца! - очень довольный своей шуткой, крикнет старший.
Что такое японец в моём детстве? Да ещё и пузатый какой-то. Страшнее в сто раз, чем Баба Яга и Кощей Бессмертный.
 - Нет, я не за японца, не за пузатого! А если за Луну?
 - Тогда за Советскую страну!
   Это другое дело. И страна вокруг простиралась лунная-лунная. С громкими романтическими или героическими названиями, морями только на словах, но без воды, и тёмной стороной, на которой вообще никто никогда не был, и неизвестно, что там по правде происходит.
   В шесть лет мне тоже как факт больше нравилось Солнце, но правильный ответ я тоже знала твёрдо.
   По-настоящему я стала за Луну, когда ко мне пришла печаль. Впервые я ощутила её в 4 классе. Нам тогда было задание по литературе: выучить наизусть отрывок из "Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях" А. С. Пушкина. Когда царевич Елисей ехал по свету, он спрашивал у окружающей природы: не видели мою невесту? не встречали? У Солнца спрашивал, у Месяца и у Ветра. Кто тебе больше нравится, такой отрывок и учи.
Я выучила про Месяц:

                     Тёмной ночки Елисей
                     Дождался в тоске своей.
                     Только месяц показался,
                     Он за ним с мольбой погнался.
                    «Месяц, месяц, мой дружок,
                     Позолоченный рожок!
                     Ты встаешь во тьме глубокой,
                     Круглолицый, светлоокий,

                     И, обычай твой любя,

                     Звёзды смотрят на тебя.

   И была уверена, что в классе выучат разнообразное. Каково же было моё удивление, когда выяснилось, что, кроме меня, лишь одна девочка выучила отрывок про Месяц, один мальчик - про Ветер, а все остальные - про Солнце. Они по очереди выходили к доске и начинали:

                    «Свет наш солнышко! Ты ходишь
                      Круглый год по небу, сводишь
                      Зиму с тёплою весной,
                      Всех нас видишь под собой.
                      Аль откажешь мне в ответе?

   Я почувствовала себя так, словно мы трое - за пузатого японца, и честно сейчас признались в этом, а весь класс - за Советскую страну. И главному направлению не изменял.

    Годам приблизительно к пятнадцати печаль поразила более-менее всех. Юность - лунное время. За кого ты, юность - за Пушкина или за Лермонтова? Конечно, за Лермонтова!

                     И жизнь, как посмотришь с холодным вниманьем вокруг,

                     Такая пустая и глупая шутка... 

И разочаровавшийся во всём Печорин - идеал и образец для подражания. 

   Когда приходит молодость, Солнце снова появляется над горизонтом. Соловьи в ночи, меланхолия, чёрный пруд, где лилии цветут, где утопилась бедная Лиза, остались в аттестатах и дипломах. А любовь, оказывается, не всегда бывает несчастной.

   И вообще, не надо печалиться, вся жизнь впереди. Друзья, все подряд праздники, в гости на ночь глядя. Всё хочу, всё могу, всё вращается вокруг. Горячо, ещё горячее! Оказывается, и после тридцати всё ещё может быть.

   Зрелость - новый лунный свет. Всё ещё возможно, а надо ли? Зачем? Зачем всё вообще? Суета и лишние круговые движения. Возвести очи к небу в состоянии покоя и притягивать к себе океаны и моря.

   После зрелости - новейшее солнечное время. Ни пузатый японец не страшен, ни серый волк. И где-то очень рядом бродит младший товарищ в новых гольфах и полной коробкой кукурузных палочек.

   А когда круг замкнётся, станет ясно, что человек бесконечен, как Вселенная, наполненная Светилами.